Главы из "Его адреса" А.Куба

[Сергей Подиман]

Александр Куба.

Его адреса.
Главы из романа.
**************************************************************************************
5. Семипалатинск.
Сокращённо Сем – ск. Семск, так и говорили, коротко и круто. От него сто километров вниз по Иртышу посёлок Чаган, при нём военный городок Семипалатинск-4. Это один из трёх крупнейших в Союзе аэродромов стратегической авиации, бригада ПВО, в которой служил отец, и часть военных строителей.
Въезжаем в городок с железнодорожной станции, конечно же, на улицу Ленина. Справа три квартала жилых домов, слева – четыре дома и только что отстроенная Новая гостиница, была ещё и Старая. Улица упирается в большую круглую клумбу, с бюстом Ленина посередине. За ней – ГДО, гарнизонный дом офицеров. Дальше высокий и крутой спуск к Иртышу.
Номеровались дома по мере застройки, подряд. Мы жили на Ленина 58, но по этой улице всего было десять домов. Причём первые три номера были на домах напротив.
Преобладала, так называемая, хрущёвская планировка: три подъезда, три этажа, небольшие комнаты, трамваем, кухонька, два на два, совмещённый санузел, с титаном на дровах. На кухне большая плита, тоже на дровах. Но так как в пустыне дрова немного того, так сказать, в дефиците, пища готовилась на керосинках. Электроплитки используются мало – долго. Зато с полной отдачей насилуются электродуховки. Не занятые работой женщины, до мазохизма изощряются в выпечке.
Года через два во дворах закопали резервуары для газа и в квартирах поставили газовые плиты. Для женщин это было освободительной революцией, не менее значимой чем Великая Октябрьская.
Первый квартал – дома старой постройки. С высокими потолками, большими кухнями и прихожими, ванными комнатами, стенными шкафами и даже с архитектурными излишествами, в виде пилястр, розеток и фигурных арок над окнами. В этом квартале были магазины, школа и Старая гостиница.
Мы приехали в апреле 1962 года. Из морозной зимы в горячее лето, из валенок по скрипучему снегу в босоножки по расплавленному асфальту. Приехали, как всегда, всей семьёй, без разведки. Квартиры, тоже как всегда, не было. Поселили нас в санчасти, в какой-то кладовке, но ненадолго, пока не освободился номер в гостинице, Старой. Несколько месяцев там.
Контейнер с вещами разгрузили в части, на складе связи. После разгрузки, сухой деревянный железнодорожный контейнер вдруг вспыхнул, вспыхнул как факел. Хорошо, отец не растерялся: вскочил в машину, выехал в степь, хорошо что заборов ещё не было, и, резким поворотом, сбросил его с кузова. Контейнер сгорел, пришлось за него платить. А маме, за каждой тряпкой или кастрюлей, - бегать в воинскую часть, через весь городок, на склад.
Меня отвели в школу. В первый класс «Д». Это о чём-то говорит! Школа большая, красивая: три этажа классов, а на четвёртом – актовый и спортивный залы. Большой двор, стадион, садик, росло там что-то чахленькое, считай, без названия, не разберёшь. Был небольшой огород и прекрасные производственные мастерские. Не всякий завод мог похвастать такими станками.
Учитель – Любовь Васильевна Ежова. Она была настолько представительной, что никто не мог дать ей кличку, как это было принято, или просто назвать училкой. Это была высокая стройная брюнетка, лет сорока. Чёрные внимательные, требовательные и в то же время очень добрые глаза. Это дама, педагог и мать. Всегда красиво причёсанная, со вкусом одета.
После скорого окончания учебного года, нас, с Геной, первый и последний раз в жизни, отправили в пионерский лагерь.
Лагерь был далеко, за Семипалатинском, стоял в сосновом лесу, на берегу большого озера, заросшего камышом. В камышах были спрятаны лодки, привязанные цепями к маленьким мосткам-причалам или просто к деревьям, уже ступившим в воду. Длинные узкие плоскодонки. Населённого пункта рядом не было, это были лодки рыбаков выходного дня, пользовались ими редко.
Генина компания ребят собрала солидную команду «пиратов». Так как я всё время старался бегать за Геной, хвостиком, а он был одним из «пиратских авторитетов», взяли и меня, юнгой. Лодки, разными путями, «отдавали швартовы», отгонялись за мыс, где их не было видно с берега, а там разыгрывались настоящие морские сражения. Но однажды, во время очередного похищения судна, директор лагеря не вовремя вышла прогуляться, да ещё и лодка дала течь. Вёсел, конечно же, не было, были шесты, обломки досок и одна лопата, похищенная с пожарного щита. Сплошной криминал!
Реакция директора была нормальной: набор слов, хоть и с трудом, но вписывался в нормативную лексику. Зато команда показала себя настоящими героями: удачно, вплавь, причалив лодку, полную воды, к пирсу, она, построившись, строевым шагом, с отданием чести директору, на виду у всего лагеря прошла в её кабинет. Случайно, меня с ними в тот момент не было. По этому вечером вся команда собирала чемоданы, ехать домой, а я сидел и горько плакал: уезжал мой герой, мой любимый старший брат. Но утром, на лагерной линейке, все пираты отдались на милость правосудия, сдали все штандарты и регалии и поклялись «на крови»:
- Мы больше не бу…!
И гуманное правосудие решило не вешать их на реях, а оставить отбывать свой срок в лагере. Что было гуманней – вопрос сложный.
Но лагерных тартур пираты не выдержали и подались в лесные разбойники. В лесу был построен шалаш – штаб, на деревьях – гнёзда – боевые посты, из старых арсеналов достали оружие. Но это было уже не то, моряк на суше – что корова под седлом.
«Взвейтесь кострами синие ночи!
Мы пионеры, дети рабочих!
Близится эра светлых годов.
Клич пионера: «Всегда будь готов!»»
Были большущие костры лагерных праздников и маленькие, обычные, походные. Были хорошие задорные песни у костра и художественная самодеятельность. Была экскурсия в колхоз, на образцовую молочную ферму. Что мне, как настоящему знатоку и ценителю молока, очень понравилось: пей – не хочу! Как у тёти Лакери.
Прощальный карнавал, где мы, с друзьями из моего, младшего, отряда, благодаря оконным, ярко-жёлтым, занавескам, присутствовали в качестве непобедимой тройки мушкетёров, во главе с неунывающим Д’Артаньяном. Прощание, первые клятвы в вечной дружбе: «Один за всех, и все за одного!»
Дома две новости:
- Мы уже живём в отдельной двухкомнатной квартире!
- Приехали Нарыжные! Владимир Иванович на должность заместителя командира бригады. Наверное через год он стал командиром.
С Иваном мы были неразлучны. Время от времени круг друзей расширялся, кто-то присоединялся к нам, кто-то отходил. Это были и старшие ребята и младшие, но наша дружба была нерушима, мы были как братья. Лидера, как такового, не было. Я был более подвижен, изворотлив, Иван медлителен, но упрям и прямолинеен, как танк.
Вся наша жизнь, все развлечения были связаны с Иртышом. Это красивая, широкая и быстрая судоходная река. С очень чистой водой и изобилием рыбы.
Сразу за Домом офицеров, отделённый большой песчаной косой, - залив, «лягушатник». С любой глубиной, от «по горлышко» до «лёжа пуп намочить». Здесь всегда куча детей и их мам.
Прекрасные песчаные пляжи и дно. С нашей стороны крутой обрыв, метров наверное пятнадцать, весь побитый дырками ласточкиных гнёзд. Вниз по течению, от городка, этот обрыв подходил прямо к воде, а вверх – отступал всё дальше. Там были заливные луга, полоска лиственного леса, а дальше – даже зарыбленные маленькие озёра – ямы, где вода обновлялась только в половодье.
Весь досуг отдавали реке. Плавать научились быстро: по-собачьи, по-морскому, в размашки и на спинке. В первый же год ходили на длинные заплывы по течению и совершили первую экспедицию на «тот» берег. Плыли на автомобильных камерах. И, хоть зашли далеко, нас чуть не пронесло мимо острова. Напротив городка было два острова, больших, с лесом, разделённых неглубокой, но широкой, метров сто, протокой, с очень быстрой водой. А дальше, по течению, река делала довольно крутой поворот, с сопутствующими водоворотами, где каждый год кто-нибудь тонул, вплоть до пловцов – спортсменов.
Эта экспедиция была для нас подобна подвигу Робинзона Крузо. Вторая, уже без камер, своим ходом, вплавь, была предпринята на следующий год, после второго класса. На обратном пути удачно выплыли на своих родителей, повергнув их в шок. Ивана скромно выпороли, а с меня, бледная, как полотно, мама взяла слово больше этого не делать. Отец не сказал ничего, даже старался не смотреть в мою сторону, отводил растерянный взгляд, как будто должно быть стыдно не мне, а ему. Они ведь уже похоронили двух сынов. Что они пережили? Это конечно страшно.
Моего слова хватило дня на два. Преграды нас только подтолкнули открыть регулярные рейсы то за черёмухой, то за цветами, то за камушками.
Подальше от городка, на деревьях, устраивали штабы. Собственно, штабы были разные, но всегда были. Первые – в подвалах домов, под лестницами, на крышах. Но по мере роста криминализации и ценности, хранимых там вещей, переносились всё дальше от всевидящих глаз наших мам. Рыли землянки в степи, в крутых берегах реки, куда можно было добраться только вплавь, плели из веток и строили из досок, тщательно маскируемые, «гнёзда» на деревьях, с верёвочными лестницами и мостами между ними. Для изготовления которых за одну ночь были срезаны все бельевые верёвки в наших двух кварталах.
Игрушек не было, всё делали сами. Первые машинки вытачивали из кирпичей. Легковые и грузовые, трактора и военные тягачи. Создавали целые автопарки. Столько тратили времени и сил, что играть уже не хотелось. Любовались творениями рук своих и вытачивали новые, ещё краше.
Потом были «Три мушкетёра» - пошли проволочные шпаги, «Спартак» - деревянные короткие мечи, «Гусарская баллада» - сабли и пистолеты. Первые пистолеты шпулечные – резинка и алюминиевый скоблик, с бельевой прищепкой, потом с курком, позже различные самопалы, поджиги, взрывпакеты различных модификаций, бутылки с карбидом, болты, трубки, ключи. Всё это начинялось, вот уж поистине, адскими смесями. В ход шли спички, магниевые и алюминиевые опилки, серебрянка, бертолетова соль, красный фосфор, марганцовка, кристаллический йод, все возможные виды пороха и все существующие калибры патронов.
Мы ведь жили в военном городке и у нас были отцы и старшие братья: было где «стянуть» и у кого научиться. Если бы не наши мамы, у нас и атомная бомба была бы, хотя бы маленькая. Только они, своими регулярными обысками, заставляли нас соблюдать договор о нераспространении.
Не говоря о старших братьях, даже у меня, в четвёртом классе, был самодельный однозарядный мелкокалиберный пистолет, а в пятом, за деньги из своей копилки, рубля три, уже купил себе пистолет ТТ. Весь обгорелый, но рабочий. Только без обоймы, приходилось заряжать через выбрасыватель. Но детские пальчики тоненькие, везде залезут. Его я честно сдал, вместе с парой «финок», перед уездом первому в городке, только что появившемуся милиционеру. К чему меня подтолкнул какой-то герой невидимого фронта, неизвестный мне «Павлик Морозов». Для беседы участковый пригласил меня прямо с урока, «с вещами». Отпираться было бессмысленно. Но, благодаря обилию таких «цацок» у детей, до отца это даже не дошло.
Обгорел этот пистолет, скорее всего, на полигоне. Семипалатинский атомный полигон, о котором так много говорили империалисты и прочие противники советской власти, находился всего в ста километрах от нас. Тот городок назывался «Берег», наверное по телефонному позывному. Позже я на карте встречал название станции Конечная. Хорошее название, не в бровь, а в глаз.
Почти каждое воскресенье, в 11.00 часов проводились ядерные испытания. По гарнизонному радио нас приглашали выйти из домов на безопасное расстояние, с документами, деньгами и ценными вещами. Тут можно было видеть разницу между имущими и малоимущими. Городок, в основном, лётный. В те времена, у лётчиков уже были личные машины, моторные лодки и прочие предметы мелкобуржуазного разложения, то есть роскоши. А ПВОшники или пушкари, как нас называли, - голь перекатная. Дай Бог нормально в отпуск в Европу съездить всей семьёй. Соответственно и выходили: лётчики с чемоданами, а наши родители – с семечками.
Мы, пацаны, сначала выходили со взрослыми, а потом, наоборот, залазили на крышу. Интересно когда дом качается.
Время от времени ходили солдаты с приборами, измеряли уровень радиации, отмечали на домах трещины.
Наши отцы бывали на полигоне регулярно. Из их разговоров мы знали, что испытаниям подвергались все виды боевой техники и вооружения, а также вся бытовая техника и легковые автомобили. Только этот дефицит ставился подальше от взрыва, разбирался и, в виде запчастей, отправлялся, целыми эшелонами, в более населённые части страны.
Кто этим занимался? Конечно не рядовой состав, но втянут в этот бизнес был довольно большой круг лиц, в том числе и из нашей части.
Был период, у всего нашего мальчуганства, больших морских сражений и походов. Который, как и у Петра Алексеевича, Первого, начинался с кораблестроения. Строили различные конструкции, порой и оригинальные. Ребята постарше строили настоящие лодки, хотя и самого простого профиля – плоскодонки и байдарки. А нам бы, что попроще: почти всё на базе автомобильных камер, от индейских пирог, ноги в воде, до авианосных дредноутов на десяти, связанных досками, баллонах. Витька Елесин сделал деревянный каркас, обтянул его старой солдатской плащ-палаткой и несколько раз покрасил это половой масляной краской. Мы, с Иваном, пошли ещё дальше по пути упрощения конструкции: две параллельные доски, с зарезанными полукругом концами, и прибили лист фанеры. Получилось два корыта, где-то полтора метра длиной и метр между бортами. Хоть и с трудом, но на борт мы могли взять даже десант – ещё одного шпингалета младшего школьного возраста. Наши МДК, малый десантный корабль, сильно сносило течением, по этому всё, на что они были способны, это бои в лягушатнике. Но каждый день их нужно было носить из дома к реке и обратно, а с учётом обеда – дважды. Мы их пытались модернизировать: заменяли фанеру брезентом, ставили паруса, но это только утяжеляло конструкцию – распорки, мачта, банка. Проще было снять эти клипера с вооружения, а всю матросню опять забрить в мушкетёры.
В этот период шло большое сокращение армии. Правильнее наверное – реструктуризация. Расформировывались части, кого-то отправляли в запас, кого-то в другие войска. В нашей части можно было встретить офицеров в лётной форме и, что особенно приятно посреди пустыни, моряков.
В поддержку решения правительства, в газете «Известия» был напечатан фельетон Степана Олейника «Гиревик». Его смысл состоял в том, что офицер на службе «бьёт баклуши», в сорок пять лет выходит на очень солидную пенсию и, от безделья и избытка здоровья, развлекается гирями. Это было в начале шестидесятых, когда практически все офицеры, пенсионного возраста, были фронтовиками. Ответ написал поэт, не оставивший своего имени потомкам, хотя я и пытался его найти. Поэма так и называлась: «Ответ Степану Олейнику на фельетон «Гиревик»». Наверное, была она, переписанная, у каждого офицера. Даже через двадцать лет, когда уже служил сам, я встречал молодых офицеров, знавших поэму наизусть. Она и сейчас хранится в моём архиве:
Здравствуй дорогой Степан!
Пишет с Н-ска капитан.
………………………….
По порядку, понемногу
Опишу его дорогу…
…………………………..
Его били пулемёты,
Накрывали миномёты,
Жгли, бомбили, окружали,
Окружив, уничтожали.
А он жив, назло врагу.
……………………………
В зной, в пургу, и в дождь, и в град
В поле он ведёт солдат.
Он не ведает покою,
Он готов в поход и к бою.
…………………………….
У военных, всякий знает,
Середины не бывает.
Коль Восток – так это Дальний,
Если Север – так уж Крайний.
………………………………
Пусть писака умный тот
Примет роту или взвод,
Пусть лет двадцать он прослужит,
Пусть судьба его покружит,
Пусть пешком пройдёт пол света
На ученьях в одно лето.
Пусть в наряде год пробудет,
Пусть сирена его будит,
Пусть семью, за все лет двадцать,
Он посмотрит лет двенадцать.
Пусть в лесу, среди зверей,
Поживёт он без людей,
Пусть узнает все невзгоды,
Пусть пройдёт огни и воды,
А потом уйдёт в запас.
Это будет в самый раз.
Самый голый реализм поэмы был у меня перед глазами, а проза поэзии подсказывала, что беззаботное, счастливое детство это аванс, данный мне перед службой. Что не служить я не могу, не имею права, это было бы предательством, не только по отношению к нашим отцам, но и ко всему человечеству, которое отстояли именно они. В офицерской чести и самоотверженности в службе сомнений не было.
Капитаном третьего ранга был и заместитель отца Кузькин. Кузькины коренные Питерские, точнее – Ленинградцы. Много лет жили в Германии, в семье говорили на немецком. Больших интеллигентов в своей жизни я не встречал. Магнитофонные записи у них были только классической музыки, причём, больше камерной. Стены квартиры были обвешены репродукциями картин, которые менялись каждый месяц, с обязательным экзаменом Андрею, их сыну. Он на год был младше нас, но гуляли мы вместе.
Кроме общеобразовательной школы, и я, и Гена учились в музыкальной, по классу баяна. Ходить надо было со своим инструментом, для чего был сшит чехол с лямками, как у рюкзака. Баян был очень большой и тяжёлый, но до пятого класса я довольно успешно совмещал эту атлетику с учёбой.
Успехи в музыке и пении поставили меня на путь к звёздам, то есть привели в художественную самодеятельность. В военных городках это солидный пласт культуры. Женщинам работать негде, хотя многие из них имели гуманитарное и музыкальное образование, были молоды и энергичны, как говорили, имели активную жизненную позицию. И конечно же все они хотели, чтобы их дети меньше лазили по свалкам металлолома, всё шире развивая свои пиротехнические способности.
Создавались женсоветы при воинских частях и родительские комитеты в школе, хоры детские, мужские, женские и смешанные, с колоссальным количеством активных членов, драматические кружки, духовые оркестры и клубы чтецов…
И всё это в трёх экземплярах: в школе, в части и просто во дворе. Причём, дворовая самодеятельность была организованная женщинами и самой детворой. Последнее из явлений пожалуй самое уникальное. Были написаны две пьесы. Одну написал мальчик: фашисты – советский разведчик – партизаны; а вторую – девочка, чтобы не ударить лицом в грязь: глупый поп – шустрый слуга – барышня. Создали кукольный театр, кукол делали сами из папье-маше. А кроме этого, кто во что горазд: песни, танцы, стихи. Во дворе, благо места много, сколотили эстраду, правда, небольшую, но зато с гримёркой, поставили скамейки. Абсолютно всё делалось детьми, без малейшего вмешательства взрослых.
За один театральный сезон, сентябрь – октябрь, было дано четыре концерта, длительностью до пяти часов. Потом, естественно, всё было заброшено, надоело. Чего нельзя сказать об официальной самодеятельности. На все праздники, безотказно: в школе, в Доме офицеров, для солдат отдельно, в госпитале, во дворе, в порядке культурного обмена с соседними частями и регулярные смотры-конкурсы, как по линии народного образования, так и под зорким, заботливым оком политотдела.
Я, поющий в Братске под аккомпанемент Геныного баяна, дорос до серьёзного эстрадного оркестра части.

* * * * * * * * * * * *
По радио сообщили о снятии Н. С. Хрущёва с постов Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Верховного совета.
Как раз папа пришёл на обед, и я, радостно, ведь критику некоторых его решений давно слышал от взрослых, сообщаю ему:
- Никиту скинули! – на что услышал очень резкое:
- Тебя пока это не касается.
Со мной он таким тоном никогда не разговаривал. Или жизнь научила придерживать язык, и он давал мне первый урок осторожности, или действительное отношение к Никите Сергеевичу было значительно сложнее, чем принято считать.
Тяжело и неблагодарно судить прошлых правителей, а мы, средние обыватели более поздних поколений, вообще не имеем права. В частности Хрущёв: хотел досыта накормить страну – стал выращивать кукурузу, как самую урожайную и универсальную зерновую культуру; старался обеспечить всех квартирами – строил блочные малогабаритки, но много и быстро. А какое это было счастье, после бараков, общаг, коммуналок, получить отдельную квартиру! Стремился к созданию эффективной, малочисленной, высокотехнологичной армии – фактически построил ракетные войска стратегического назначения, войска ПВО, атомный флот, стратегическую авиацию. Но в памяти многих, вбитое в головы политиками: Хрущёв – создатель очередей за хлебом, автор пресловутых «хрущёвок», ставших синонимом чуть ли не лагерных бараков, человек который разогнал армию. Да, ещё: он ведь перед Сталиным танцевал «Гопака»!
А почему перед Сталиным? Может просто танцевал? От широты натуры, чтобы тряхнуть казацкой удалью, чтобы показать, что он простой выходец из своего народа, что не забывает свои корни. Что же в этом плохого?

* * * * * * * * * * * *
Одноклассники, в основном, дети военных, хотя жили в городке и гражданские. В классе было до десятка казахов. Все хорошо говорили по-русски, различий между нами не было.
В стороне держался только Каюмов, его отец был при высокой должности, а чинопочитание у азиатских народов, как я успел заметить, вообще хорошо развито. Каюмов сумел перенести это чванство и на себя.
Казахские девочки – тихие, пугливые и смешливые газели. Общались, в основном, с девочками, на мальчиков только озорно стреляли глазками и, после перешёптываний, обидно смеялись.
Самой яркой личностью, из казашат, был Байдалимов. Байдалимчик, как все его звали. Невысокого расточка, с большой, абсолютно круглой, налысо выбритой, головой. Воистину – луноликий. Его ничем нельзя было омрачить. Смешливый и простодушный, с детской непосредственностью объяснял девочкам, что такое обрезание и даже показывал, но девочки убегали:
- Дурак!
Происхождением, Байдалим, был из очень бедной и много многодетной семьи. Жили они в степи, на кошаре. Ходить в школу далеко, занятия он часто пропускал и учился, мягко говоря, неважно. К началу учебного года ему покупали синий лыжный костюм, как говорили «с начёсом», и его он не снимал до нового учебного года, в самом прямом смысле. Он не мылся и не стирался, искренне удивляясь:
- Зачем?
От него исходил резкий специфический запах. Приятным не назовёшь, но и отталкивающим тоже. Дискомфорта в наши взаимоотношения этот запах не вносил. Нижнего белья под лыжным костюмом не было, появляющиеся дырки, даже большие, зашивались редко, не говоря уже о мелких. Смуглой попе смеялись девочки, смеялся сам Байдалимчик, но скоро привыкали, до новой дырки.
В апреле уже можно было купаться, часто ходили на речку всем классом, после уроков. Байдалимов купался голый. Сначала убегали девочки, но потом стали прогонять его, и к компании он присоединялся уже водным путём. Сверкнув ягодицами, делал «уточку», получал от наших хохотушек привычное:
- Дурак!
- Вот дурак! Вы только посмотрите! – и плыл одеваться.
Загорать прибегал уже в своих тёплых штанах.
В Чагане была прекрасная охота и рыбалка. Отец охотником не был. Хотя и покупал ружьё, под давлением товарищей, но так ни разу из него не выстрелил. Говорил, что в войну настрелялся.
Нарыжные – другое дело. Заядлым рыбаком и охотником был не только Владимир Иванович, но и Валентина Захаровна. Долго ещё их наследники будут носить воротники из рыжих лис, а мы часто лакомились у них зайчатиной, фаршированной дробью.
Зато рыбалкой увлекались все. Ехали автобусами и служебными машинами, семьями, всем коллективом части. За один заход бредешком, метров пять – семь, вытаскивали ведро рыбы и обязательно пару щук. Разжигали костры, уху варили ведрами, пили горькую, купались, дурачились и, конечно же, пели.
Чуть дальше от городка, где меньше шума, рыба шла сплошным косяком уже метр от берега. Можно было привязать крючок с ниткой прямо к пальцу, без удилища и наживки, и подсекать чабаков, размером с хорошую ладонь, видя в воде, хрустальной чистоты, как они «нюхают» хитрую снасть. Любители ловили на удочки, закидушки и перемёты, но это, считай, - спортсмены.
В трёх километрах от городка в Иртыш впадала речушка Чаганка. Весной это грозная полноводная река, метров тридцать шириной, подмывала берега, меняла песчаное русло и легко сносила все мосты. А после половодья это «переплюйка», по колено. Машины легко переезжали её вброд, пока строился новый мост, и история повторялась. Вот здесь-то была моя любимая рыбалка – руками. Под камнями пряталась очень вкусная рыбка – галец. Круглая, сантиметров до двадцати пяти длиной, похожая на угря. Без костей, один хребет.
Утром я мог подскочить на велосипеде, за пол часа наловить трёхлитровый бидончик и накормить всю семью вкусным завтраком.
Были варвары, которые делали железные полутораметровые вилки или просто столовые привязывали к палкам, чтобы даже не наклонятся, и били, часто перебивая рыбу пополам. От этих половинок меня бросало в дрожь.
Занимались этим только взрослые дяди, пацаны ловили чисто – руками, престижно.
Зимой из части отправляли рыбаков на озеро Зайсан, для всей части. Мороженая рыба привозилась машинами и делилась мешками.
Солдаты тоже не были обижены. Их вообще кормили хорошо, везде на дивизионах были большие подсобные хозяйства: свиньи, куры, даже коровы. Были огороды и большие бахчи. Свежие арбузы и дыни все ели до Нового года. Солдаты умудрялись делать арбузное вино, брагу, прямо на бахче. Вырезали в арбузе треугольник, как на пробу, насыпали немного сахара, для затравки, и через несколько дней спиртсодержащая бурда готова. Долго офицеры не могли догадаться об этих плантациях Бахуса.

* * * * * * * * * * * *
Городок в степи. Зона полупустыни. Это «полу» - делит Иртыш. На его правом берегу сосновый лес, где-то там есть совхоз, ближайший населённый пункт. Но ехать до него далеко, через паромную переправу, мостов нет. На нашей, левой стороне, настоящая пустыня.
В песне поётся «вечная весна», а там, в Казахстане, вечное лето. Очень короткая осень, это когда уже осыпались высушенные солнцем листья с посаженных деревьев. Короткая зима, как правило, снежная, ветреная. Снег пополам с песком, сугробы очень плотные, утрамбованы ветром. Мы ножовками пилили большие кирпичи и строили грандиозные крепости, а в наносах у бетонного забора рыли лабиринты ходов. Получалось нечто среднее между Киево-Печерскими лаврой и Линией Маннергейма. А весна это пара обильных, нежно радиоактивных, дождей, скромно цветущая степь, жуки скарабеи, строящие свою «снежную бабу» и ковыль, серебряным морем.
Вечное лето, оранжевый мир: оранжевый песок, оранжевое солнце, дома, покрашенные в грязные жёлто-розово-оранжевые цвета, и даже редкие чахлые деревья и кустарники, в городке, облеплены толстым слоем оранжевой пыли.
Песчаные бури, какую дозу радиации они несли, никто не знал. Тоже оранжевые. Песок, пыль всегда и везде: на зубах, в квартирах, с герметично заклеенными окнами, в еде, в чернильнице-непроливашке, даже в воде, текущей из крана. К ним привыкаешь, и скоро хрустишь, вроде даже со смаком.

* * * * * * * * * * * *
В части ЧП – взорвалась ракета. Точнее – самозапустилась на пусковой установке, в горизонтальном положении, а взорвалась, самоуничтожилась, не видя цели, уже перевалив за капонир.
Живы, слава Богу, все, но пять солдат обгорели. Самому тяжёлому необходимо переливание крови. Нужны доноры, перенёсшие ожоги. Я, к тому времени, на боевом счету уже имел два обширных ожога третьей степени. Кипящим парафином, Гена варил первобытные жвачки, и, как это ни стыдно, манной кашей. Умудрился вывернуть на себя кастрюлю ещё в Братске.
Мама, вроде мимоходом, спросила, смог бы я сдать свою кровь. Она спросила так, между прочим, наверняка зная, что найдутся взрослые доноры. А я ребёнок очень впечатлительный. Мне страшно! Это ведь, фактически, кусок меня отрежут и кому-то отдадут.
А я не дам?
А кто-то умрёт?
Я сильно переживаю, не могу ночью уснуть. Отказать я не могу, но эта кровь, по ощущениям, как-то превращается из «куска меня» в «часть меня», в уже нечто одухотворённое, часть моего сознания или как мой ребёнок. И я должен его кому-то отдать. Но кому? Никому не говоря ни слова, я иду в госпиталь, знакомиться с солдатом, даже несу какую-то передачу. О том, что я будущий донор, конечно же, молчу. Солдат очень плох, лежит весь в бинтах, лежит даже не прикрытый одеялом, считай, без сознания. Где нет бинтов, видна сгоревшая потресканая кожа, сочащиеся страшные раны. Я уже страдаю за него, как за себя, вроде даже боль чувствую, я уже не сомневаюсь, что сделаю всё возможное, чтобы облегчить его страдания. Хожу каждый день, но кровь у меня никто не просит, а через неделю его, самолётом, отправляют в Москву. Я, хоть и сожалею, что не смог ему ничем помочь, но вздыхаю облегчённо. Всё-таки страшно!

* * * * * * * * * * * *
Пасха. Мама, с тётей Валей, заранее покрасили яйца, напекли пасок, пирогов. Наготовили от души. Мама ещё суетится, как всегда, поёт. Папу ждём со службы к обеду.
Стук в дверь, и сразу кто-то вошёл, дверь никогда не закрывалась:
- Можно?
Мы, с мамой, спешим встретить гостя. На пороге стоит пожилая женщина, в старой фуфайке и тёплом платке, не смотря на жару. Толи нищенка, толи пьяничка, а может больная:
- Христос Воскрес!
- Воистину Воскрес! – радостно отвечает мама и троекратно целует женщину.
- Подайте, Христа ради.
И мама быстро накладывает ей в торбу всё что есть у нас вкусного и ещё и денег даёт.
- Дай вам Бог здоровья! Спасибо, милая!
- Хай и Вам Господь допомогае! – почему-то по-украински отвечает мама.
Проводив женщину, она села к столу и задумалась, с какой-то светлой, мечтательной улыбкой.
- Мам, а ты чего с тётей целовалась? – спрашиваю я.
Мама прижимает меня к себе, целует, гладит по голове:
- Сегодня, сынок, Святая Пасха. День, когда воскрес Иисус Христос, распятый на кресте. Сегодня все должны говорить не «Здравствуй», а «Христос Воскрес!», а отвечают: «Воистину Воскрес!» - и целуются, в знак любви ко всем людям, говорят, христосуются. Это самый большой праздник на свете.
- Мама, ты что, в Бога веришь? Ты же коммунист?!
- Моя мама верила и меня молитвам учила.
- Ты что и молитвы знаешь?
- - Конечно, - и мама читает, с любопытством глядя на меня, какое она производит впечатление. – Отче наш, иже еси на небесех!
Да святится имя Твое.
Да приидет царствие Твое.
Да будет воля Твоя…, - она читает до конца, я не перебиваю её, я впервые слышу слова молитвы.
- Когда мы говорим: «Слава Богу!» или «Господи помилуй!», - это тоже молитва, обращение к Богу.
- Но ведь Бога нет, - не унимаюсь я.
- Этого никто не знает. Бога никто не видел и не может увидеть, но он везде. Кто-то ведь создал всё то, что ты видишь вокруг себя. А учит он только добру и любви, в этом ничего плохого нет.
- А почему верующих называют жёвто-блакитниками? – откуда-то вспомнил я.
- Нет, это наш, украинский флаг, жёлто-голубой. Жёлтое поле хлеба и голубое, блакитное, небо над ним. Он был раньше, до советской власти.
- При царе?
- Нет, ещё и царя не было. Была Киевская Русь, были князья. Всё это будешь в школе учить.
Я представил себе поле спелой пшеницы, на пригорке, у тёти Лукерьи, прямую линию горизонта и голубое, безоблачное небо. Красиво!
Действительно, трудно представить себе что-нибудь более украинское.

* * * * * * * * * * * *
Во время песчаной бури, я пытался на велосипеде пробиться к дому, но на меня налетел мужчина, бежал вслепую. Сбитый, я ударился головой о бордюрный камень. Сильное сотрясение мозга, три дня не приходил в сознание.
Только оклемался, едем в отпуск на Украину. Пересадка в Новосибирске. Побежал за Геной через дорогу и угодил под машину. Черная «Волга» большого чиновника. Пять метров летел как птичка, только приземлился неудачно – головой асфальт примял. Снял скальп, разбил нос и глаз. Врачи пообещали хорошую лысину и зрение. Пророки, блин! Всё с точностью до наоборот: ни лысины, ни зрения.
Лечили меня в НИИ травматологии и ортопедии. Со мной остался папа, а мама, с Геной, поехали, пока, на Урал, к маминому брату, ссыльному, дяде Пете. Папа от меня не отходил целый день, сам жил в гостинице, рядом. Купил мне сначала радио подушку, для трансляционной сети, но радиосеть работала плохо, так он принёс транзисторный приёмник «Атмосфера-2М». Это была страшная редкость. Но побыл он у нас только до приезда на Украину. Дядя Сеня был от транзистора в таком восторге, что папа не мог ему его не подарить.
В палате нас было четверо, все очень тяжёлые. Но отец, балагур и весельчак, сумел создать такую атмосферу, что стоны прекратились, только смех, сквозь боль и кряхтение.
Подлечили, подлатали, выписали досрочно – отец дал расписку, и поехали за мамой, в село Петрокаменское, под Нижним Тагилом.
Интересны и непривычны уральские сёла. Основательные, крепкие и мрачные. Дома на два входа – чистый и рабочий, с кухни, стоят одной стеной прямо на улицу. Под окнами, обязательно, скамейка. Высокие дощатые заборы, глухие, непробиваемые ворота, с запорами из цельного бревна. Вот где «мой дом – моя крепость». Чистый двор застелен толстыми струганными досками, всё хозяйство, считай, под одной крышей: везде навесы, дощатые тротуары. В конце маленького, по украинским меркам, огорода обязательно – баня. Всё из некрашеного дерева, потемневшее от времени, какое-то куркульское, страшноватое.
Дядя Петя и тётя Настя, его жена, уже на пенсии, но держат большое хозяйство: корова, свиньи, пчёлы и вся остальная мелочёвка, как положено. Есть мотоцикл «Иж-49», раритет Ползунова, и мотороллер «Тула». Гене уже доверяют кататься, а мне даже сзади нельзя – болит голова.
Радости дяди Пети не было предела: не знал куда посадить и чем угостить. Русская печь «не выключалась», с раннего утра до глупой ночи там что-то варилось, пеклось, томилось и шкварилось.
Лес, большие луга, горы – холмы, чуть больше чем у нас на черкащине, - приволье. Но дорог нет. В распутицу, то есть всё лето, раз в неделю в Нижний Тагил летает самолёт «Ан-2», кукурузник. За две недели, что мы там гостили, солнышка не видели ни разу. Всё время моросил дождь. Таким мне Урал и запомнился.

* * * * * * * * * * * *
Первый звонок пятого класса. Зоя Васильевна передаёт нас Светлане Ивановне.
Расчувствовалась, расплакалась. Каждому что-то поправляет в одежде, целует и идёт к своим новым первоклашкам.
Новая классная дама, Светлана Ивановна, преподаёт математику. Мы у неё первые. Она только закончила институт и приехала в городок с молодым лейтенантом. Молодожёны, детей у них ещё нет. Лейтенант тоже здесь, на линейке, он снисходительно смотрит на нас и с восторгом на свою Светлану, свет Иванну. Та же, с ума сойти какая, серьёзная, в своём новом статусе, и абсолютно не замечает своего супруга.
Светлана, как мы её звали, хороший знающий преподаватель, в меру требовательна. Сумела привить нам любовь к предмету, а кого надо и заставила полюбить. Но она уже не та мама-квочка, к которой мы привыкли, а настоящий руководитель: прочитать правило, повесить объявление на доске «классный уголок», провести собрание. Не было у неё ещё этой материнской жилки. Никому она не вытрет нос, не успокоит, не подбодрит.
Но в любой школе всегда есть педагог с широчайшей душой, который только и живёт школой, детьми и своим предметом. У нас такой была Серафима Ивановна, Сара, учитель географии. Кроме занятий, она вела факультатив, кружок, регулярно проводила различные викторины, географические вечера, выпускала сразу несколько стенных газет, разной тематики, а ещё вела туристскую спортивную секцию.
Уже давно заболевший путешествиями, я пришёл в секцию первым и притянул Ивана. Хотя для меня сухопутные маршруты были только уступкой детству. Я мечтал о море и кораблях. Мне как-то не попадались интересные книги о первопроходцах. Исключение составил отчёт Пржевальского о путешествии по Тянь-Шаню. Но разве могут холодные скалы и ледники встать в один ряд с экзотикой островов, тайнами глубин и мощью штормов. Против лошади Пржевальского вставала армия невиданных чудовищ. А его каравану противостоял целый флот линкоров, бригов, корветов и клиперов, с их гротами, стеньгами, шкиперами и марсовыми. Сколько поэзии и романтики, отчаянного героизма и показушной бравады. Вот что ждёт меня впереди, вот к чему я буду стремиться.
Но когда я, после аварии, одел очки, друзья сказали однозначно:
- Моряков в очках не бывает.
Я вынужден был это признать и, в принципе, смирился со своей судьбой, но играл всё равно в корабли и моряков. Даже если мы все играли в машины, я представлял себя на корабле. Ведь никто не видел, что я кручу не

[Лариса Бабушкина]

Прочла с большим удовольствием. Спасибо!!

[Виктор]

А почему верующих называют жёвто-блакитниками? – откуда-то вспомнил я.
- Нет, это наш, украинский флаг, жёлто-голубой. Жёлтое поле хлеба и голубое, блакитное, небо над ним. Он был раньше, до советской власти.
- При царе?
- Нет, ещё и царя не было. Была Киевская Русь, были князья. Всё это будешь в школе учить.
Для тех, кто заинтересовался: полный текст на ПРОЗА.РУ.
e-mail:sadovaya_master@ukr.net

Сергей, это не совсем правильно. На Украине никогда не было желто-синего флага, только в 1918 году это был петлюровский флаг. Этот флаг на самом деле принадлежал Нижней Автрии(Niederösterreich). До первой мировой войны и во время ее это был флаг т.н. западной Украины. Для справки можно глянуть по ссылке
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0% ... 0%B8%D1%8F
А у Киевских князей, впрочем и у запорожского казачества, был флаг красного цвета.

[Виктор]

Сергей, я в главе о Белой Церкви прочитал вот это:

«Здравствуй, школа дорогая,
Школа «пятая» моя!
С песней по жизни
Вместе шагают
Все мои друзья».
Это из школьного гимна. Перед школой – танк. Символично: в школе учатся, в
основном, дети военных.
В тот же день, через пару уроков, в класс завели ещё двоих ребят: Игоря Монтрезора...

Это случайно не тот Монтрезор, который был замом у Юрия Еханурова? О нем еще пишется вот в этой ссылке
http://www.ua-pravda.com/gongadze/e_hanurov031005.shtml
Чего меня это заинтересовало? Просто мы получается не один раз земляки. Я до Чагана жил тоже в Белой Церкви, а точнее в Гайке. И даже два года учился в школе №8. А это в трех, если не ошибаюсь остановках автобуса от твоей 5 школы. Мы ведь тоже все свободное время проводили в "Александрии", чуть ли не каждый день ходили на графскую купальню, где был родник с очень вкусной водой, гуляли аллеями старинного парка. А в ставках, или как говорят в россии в прудах, водились настоящие бобры, были их домики и плотины.

[Сергей Подиман]

Привет всем!
Виктор, очень приятно, что мы с тобой учились в одном городе. В вашей школе я бывал.
О флаге: ты прав, это действительно был австрийский флаг, только, по моему, цвета наоборот. Но ведь моя книга художественное произведение, мне наш флаг очень нравится(я о политике и политиках не говорю, чисто о цветах) и такая легенда - тоже.
У меня была возле Узина дача, с.Савинцы, и вот уже 13 лет как я сюда переехал. Живу в тиши и согласии со своим внутренним миром.Я 1955 гр, уже на пенсии. Где ты сейчас обитаешь? Может это и нескромно для Нета?
Лариса, очень благодарен за Ваш отзыв о моём опусе. Самое интересное, что мы с Вами тоже двойные земляки. Я служил срочную в Степянке, потом учился в Минском ВВИЗРУ ПВО, а моя жена заканчивала Минский Технологический техникум. В Минске у нас много друзей, в том числе и Чаганцев - Игорь Владимирович Нарыжный. И об этом периоде жизни тоже написано в книге. Если делать нечего прочти на ПРОЗА.РУ.
Виктор, прости, забыл о Игоре Монтрезоре. Нет, он не помошник у Еханурова. Его судьба значительно хуже, а может и нет, как посмотреть. Хоть юморить и кощунственно, в данной ситуации. Во время срочной службы, он тронулся умом, был комиссован, сейчас живёт в Белой Церкви, получает небольшую пенсию, по-моему нигде не работает. Старых знакомых избегает, но я встречаю его сестру.

[Виктор]

О флаге: ты прав, это действительно был австрийский флаг, только, по моему, цвета наоборот. Но ведь моя книга художественное произведение, мне наш флаг очень нравится(я о политике и политиках не говорю, чисто о цветах) и такая легенда - тоже.

Я читал книгу о геральдике, так там было написано, что желтый цвет на флаге принадлежит германским племенам. И к славянским он не относится. Ну а по легенде или это правда, Восточной Галиции этот флаг был подарен Марией Терезией, австрийской императрицей. В Европе же две Галиции, восточная у нас и западная, в Испании. А живу я недалеко, по меркам даже Украины, в Днепропетровске. Все мои данные в разделе Чаганцы. Наших Чаганцев в городе немало, но я встречаюсь изредка с Мариной Кузмичевой, которая сейчас живет в Минске, а приезжает к отцу в гости, или домой. Сейчас она в Днепре и будет здесь до конца месяца. Да, она тоже жила в доме ракетчиков, не то в 58, не то в 59. Из знакомых в Белой Церкви я знаю только о Телегиных, они были нашими соседями в Гайке. Другие соседи, Соловьевы уехали в Киев. Об этих людях у меня до сих пор прекрасные воспоминания. Ну а книгу Твою я еще читаю. Первую часть прочел, сейчас перешел ко второй. Отзыв дам после того, как прочту от корки-до корки. Но мне нравится Твоя манера письма. Я тоже пенсионер, хотя работаю до сих пор. Пенсия маленькая, по нынешним ценам, особенно поднявшимся за последние пять лет. Да и дочь еще учится в институте.

[Любовь]

Сергей, радует твоя искренность и лёгкая ирония. Приятна ностальгия по жизни в Чагане. Многое вспомнилось. Спасибо за "прогулку" в детство.Приятно было вспомнить путешествия по Горному Алтаю. Я три лета ходила с рюкзаком в походы, тоже была на Телецком озере, любовалась снежной вершиной Белухи ( ты её Белкой назвал).Желаю удачи.

[Тамкина Людмила Михайловн]

Сергей, спасибо за отрывок, вчера А.Кузькин тоже почитал, удивлен воспоминаниями об их семье, рассказал подробности Собирался с Вами связаться.

[Сергей Подиман]

Виктору:
В объёмах Союза, мы опять земляки! Так что рано или поздно встретимся. Два лаптя по карте - не расстояние. Я тоже работаю, элитная специальность - Сапожник(очень хороший). Но у нас село маленькое, работы мало, приходится подрабатывать в Киеве, охранником в университете. Двое суток через четверо, особо не обременительно. У меня младший сын только ходит в десятый класс. Впереди ещё ВУЗ. Но ничего, нам ли хныкать!
Люба, спасибо за Белуху, исправлю. Ато вдруг книга когда-нибудь будет издана, стыда не оберёшься.
Людмила Михайловна, Андрей уже написал мне, и я ему ответил. Удивлялся, что я что-то преувеличил? Надо менять все фамилии, если пишешь, а то пересудов(в лучшем случае) не оберёшься. Тяжело объяснить,что это, опять же, художественная книга. Вы не можете себе представить, какие объяснения были с родной женой; как на меня смотрели и что говорили кумушки. Это намного тяжелее, чем написать. И никогда я не думал, что встречусь с Андреем, даже в Нете. Хотя очень этого хотел, мы с ним действительно дружили, его мама занималась нашей самодеятельностью. Иван Нарыжный, на своей страничке, как раз разместил нашу фото, втроём, сценка "Буратино и пять золотых". Андрей - лиса Алиса, Иван - кот Базилио, а Ваш покорный слуга - Буратино.
Вы не поверите, но самой большой проблемой было сократить книгу до разумных пределов. Получался слишком большой объём, старался особо не распространяться, а сейчас, когда запал прошёл, вроде и добавить больше нечего. Наверное так и надо.
До встречи. Хочется, как Люба, после каждого сообщения писать: Я вас всех люблю! Хоть это и сантиментально. Наверное стареем.
Виктор, а какой сейчас красивый парк "Александрия"!!! Его окультурили, облагородили. Приезжай.

[тимофеева татьяна]

Здравствуйте, Сергей! Не надо ничего менять в книге. Написана очень здорово !!! Мы сейчас , как будто заново узнаем друг друга, кого то вспоминаем по разным крохам информации. Почему то я лучше помню одноклассников брата, чем своих. И ,конечно,если кто то против, что их фамилии упомянуты. Но лично мне приятно было увидеть знакомые лица. Спасибо!

[Виктор]

Я тоже работаю, элитная специальность - Сапожник(очень хороший). ... Виктор, а какой сейчас красивый парк "Александрия"!!! Его окультурили, облагородили. Приезжай.

Да, сапожник это не просто элитная специальность. Это Что то выше специальности. Есть возможность думать головой, а не каким то другим местом. ПРочитал ВСЁ!!! От корки до корки. Чем то мы похожи, впрочем как и многие наши земляки. С твоими взглядами я в основном согласен, кроме, только вопроса с государственным языком. Ну а сельским хозяйством я тоже когда то занимался, даже арендовал в селе у одной бабульки ее огород. Есть мотоблок, "Днепр-6", местного изготовления с американским двигателем. Работает как часы. 10 соток пашет на штык лопаты за 1,5 часа. А участок около 30 соток. Вот только дом не успел построить. Его сожрала инфляция. Хотя возде дома лежит тысяч двадцать кирпича, который я заработал на кирпичном заводе в должности садчика кольцевой речи. Думаю ты знаешь, что это за работа. Его я заработал в течение двух лет работы без выходных! Так как там кроме того, что получал зарплату, мог еще выкупить кирпич для строительства по внутризаводским расценкам. А потом, когда мой завод, где я работал постоянно закрыли, то меня взяли еще временно туда же, пока я не нашел другую работу. Люди там работали в то время прекрасные, очень добрые и отзывчивые. Да и контингент тогда там был на 70% условно освобожденные. Сейчас, конечно этого уже нет. Там уже хозяин. И отношения между людьми совершенно другие. Да и контингент совершенно другой. Правду сказать я тоже думаю удрать с города. Тем более, что в радиусе от 40км от города можно купить дом, в котором сразу же после уборки можно жить. И стоимость такого дома не превышает двух минимальных пенсий. Я даже как то почти сговорился с одним хозяином за 400 гривен, прекрасный дом 8х10 с участком 0,5га. Остановило только то, что в тех краях нет питьевой воды. За ней надо ездить около 10 км. Ну а та вода, что у них в колодцах очень соленая, с привкусом магниевых солей. Если кому давали магнезию то можно представить, что это за вода. Хотя скотина у них эту воду пьет и молоко у коров просто прекрасного вкуса. В твоих краях я был три года назад, только немного южнее, то есть в Шполе, Лысянке и Звенигородке, но сейчас с нынешними ценами на бензин ехать туда очень тяжело.

[Сергей Подиман]

Витя, привет!!!
Только пришёл, приехал, с работы, по телефону сын говорил, что пришло письмо. С праздником тебя (Видишь я уже на Ты перешёл). Как Задорнов говорит, Господа мы на Ты называем, а только дьявола на Вы. В чём я с ним совершенно согласен!
Главное: интересно, что ты делал в Шполе??? У меня Мать родом с с.Лозоватка, от Шполы км 8, пол Шполы мои родичи, в Звенигородке - чуть-чуть и в Лысянке - тоже. Чтой-то, чует моё сердце, не земляки мы с тобой, а родичи! Впрочем, в книге об этом написано, не хочешь родичей признавать - не надо. ( шутка ).
Даже не знаю, с чего начать. До садчика-то я не дорос, только помошником был. Но знаешь, тоже не замерзал! Сказать - сентиментальный, наверное не правильно. Наверное нервы ни в дугу, а правильнее - психика. Читаю твоё сообщение, и все "ТЕ" ощущения, простой Советской, угольной, печи всплыли в сознании, прямо, кажется, снова побывал в этом Пекле. Работа не для хилых!!!
Я, судя по "Гвардии", считал тебя благополучным, в режиме полковника, пенсионером. Даже не знаю, как приличнее поинтересоваться твоей судьбой, мою то ты знаешь. Всё-таки - форум, но мой, личный е-mail:sadovaya_master@ukr.net, хотя, лично для меня, в этой открытости, честности много кой-чего есть. Это не стриптиз души, а осознание однодумцев, единомыслия. Наверное, уверенность в НАС. Я ведь в Нете, фактически, первый раз, разочароваться не успел.
У меня мотоблок "Нева", но движок я убил, в прошлом году поставил китайский дизель, собирается где-то у вас: "Зірка", SH-41. Одноцилиндровый. Обалденная экономичность, достаточная мощьность, туповат, плохое качество сборки и зап. частей. Эксплуатирую я его здорово, не жалею, отработал первый сезон нормально, а уже на второй год - куча проблем: кольца нарезаны из канализационной трубы, хватило на два часа работы; полетела направляющая втулка клапана; всё потекло из-под сальников... Но ничего, будем делать. А вообще сама идея мотоблока - идеальна. У меня он уже, с переменным успехом, 9 лет.
Ты говоришь: похожи, как многие наши земляки. Вообще-то наше поколение, моё субъективное мнение, очень интересно, оно творческое, во всём. Посмотри по попсе, артистам, поэтам. На это наложилось армейское воспитание, советское(я считаю лучшее в мире) образование (Хотя бы средня школа, а она была далеко не средняя) и получились прекрасные люди - сильные, духовные, идейные. Но... уже старые. И конечно же то, что ты назвал землячеством. Это ведь не только Чаган, таких городков по Союзу было много, там где у людей не было родственников, где роднее соседа никого не было, некуда было пойти поплакаться на плечико, например, к маме. Это и стройки наши комсомольские, и нефть, и газ ... Да не перечислить всего. Забыл ещё идеологию. По сути-то она прекрасна, идеология социализма.
Ну и цены у вас на жильё!!! Конечно, я понимаю - земля, проблемы с водой, но всё равно... У меня вода тоже солоновата, соседи пьют, да и мне всё ничего, только чай - даже не прозрачный, коломутный, о вкусе я уже и не говорю. Так что за пищевой водой мы ходим метров за 500. Но шевелиться надо и чем больше, тем лучше!
Татьяна, Тимофеева, спасибо большое за добрые слова!

[Виктор]

Главное: интересно, что ты делал в Шполе??? У меня Мать родом с с.Лозоватка, от Шполы км 8, пол Шполы мои родичи, в Звенигородке - чуть-чуть и в Лысянке - тоже.

У меня родственники в Звенигородке, а самый главный,это родной Дядя. Инвалид войны и самый старший из родственников. Лозоватку тоже помню прекрасно. Там еще стоит старинный трактор на колесном ходу.
И вот это, узнаешь?


Это фотографировалось в мае 2006года.

До садчика-то я не дорос, только помошником был. Но знаешь, тоже не замерзал!

Да, работа не замерзнешь, даже зимой. Не все выдержат. Когда нас набирали, то впереди меня в очереди было 8 человек. Через часа полтора, я уже работал, а те, кто был впереди пошли транспортировщиками на вагонетки. Дело в том, что садчикам давали кирпича больше, чем транспортировщикам в два раза. А вот по поводу полкана, то ты сильно преувеличил. У меня тоже три звездочки на погонах, но маленькие, А вообще то я по специальности металлург. Варил сталь в мартене и электропечи. Там и заработал стаж.

Я, судя по "Гвардии", считал тебя благополучным

Знак гвардия, это 25 гвардейская мотострелковая дивизия, впрочем и усы тоже, как у Василия Ивановича, нашего первого комдива. Ну а благополучный, так это может и быть. Все таки дожил до пенсии, вырастил, почти, двоих детей. Да и внуков тоже двое. Внучке в марте будет годик. А внук в этом году идет в школу.

в прошлом году поставил китайский дизель, собирается где-то у вас: "Зірка", SH-41.

Зирка, это изготовлено в Запорожье. У нас Дніпро производства ЮМЗ, то самое предприятие, где делают ракеты. А движки американские Brigs & Stratton одноцилиндровые 6 л/с.

Ну и цены у вас на жильё!!!

В городе цены сумасшедшие. Чуть повыше цены на дома возле рек и лесов. Ну а подальше от электрички и от дороги цены бросовые. У зятя мать купила домик на станции Кудашевка, Криничанского района нашей области за 1000гривен. Это от города ехать электричкой около 2,5-3,0 часов в сторону Кривого Рога.

[Виктор]

У нас скоро выборы президента.
На днях подвозил на электричку двух девочек, дочек соседа, студенток
последних курсов института. Когда приехали на станцию, они всеми силами пытаются
заплатить за проезд. Я их останавливаю:
- Что, богато живёте? Денег много, студенты? Или у вас уже коммунизм?
- Ой, что Вы! Не дай Бог! Не надо нам коммунизма! – обе в один голос.
Как о чуме. Людей, считай, уже с высшим образованием, запугали, как какой-то
страшилкой.
Если бы они изучали политэкономию, марксистско-ленинскую философию, если бы
только знали, на сколько Ленин прав. Как всё красиво по науке. Конечно, в жизни
так не получается: «Благими намерениями выстлан путь в Ад».
Все кандидаты льют друг на друга ушаты грязи, это уже стало технологией,
обещают всё, что только могут придумать, до маразма, но программы, действительно
рабочей нет ни у кого, кроме коммунистов.
Голосовать буду за «наших».

Опубликовали результаты последних выборов. Если мягко сказать они меня шокировали

Кандидат % ЗА Голосів ЗА
Янукович В. Ф. 35.33 - 8 684 010
Тимошенко Ю. В. 25.04 - 6 154 700
Тігіпко С. Л. 13.05 - 3 208 389
Яценюк А. П. 6.96 - 1 710 435
Ющенко В. А. 5.45 - 1 340 279
Симоненко П. М. 3.55 - 872 357
Литвин В. М. 2.35 - 578 480
Тягнибок О. Я. 1.43 - 352 753
Гриценко А. С. 1.20 - 296 099
Богословська І. Г. 0.41 - 102 404
Мороз О. О. 0.38 - 95 057
Костенко Ю. І. 0.22 - 54 353
Супрун Л. П. 0.19 - 47 325
Противсіх В. В. 0.16 - 40 339
Пабат О. В. 0.14 - 35 457
Ратушняк С. М. 0.12 - 29 787
Бродський М. Ю. 0.06 - 14 980
Рябоконь О. В. 0.03 - 8 327

Очень удивило то, что за обкакавшихся оранжоидов проголосовало столько людей. Мало им было пяти лет, чтобы понять особенности нынешней власти. Да и количество фашистов, что голосовали за тягнибока. А 872 357, голосовавших за Симоненко. Через пять лет их будет в два раза меньше. И почему? Да потому, что не работают эти "товарищи" с массами. А народ с каждым годом все тупее и тупее. То есть идет деградация населения. Так что голосуй, не голосуй, все равно получишь ... гроб.

[Сергей Подиман]

Извини, задержал с ответом - сын "съел" трафик.
Ты умудряешся удивлять меня каждый сеанс связи. Это действительно Лозоватка, родина моей мамы. Не исключено, что на этом тракторе она пахала нашу Землю-матушку.
Результаты выборов меня удивили, но я был к этому почти готов. Как я писал, работаю в университете охранником, время есть, сам - разговорчивый, общительный (не хочу говорить - болтливый). беседовал с разными категориями: от студентов до гардеробщицы (75 лет, с высшим образованием, родилась в Ленинграде, в блокаду была эвакуирована). И она голосовала за Неё:"Ведь это женщина, ей просто не дают работать! Назад пути всё равно нет, и вообще кто угодно только не Он." У остальных примерно те же варианты. Студенчество, как правило апполитично, все идеалы в зоне ден. знаков. Политологи и социологи пятого курса не могут объяснить чем социализм отличается от капитализма, кроме наличия голодомора, геноцида и КГБ. Причём, далеко не худшие ученики, активисты студенческого самоуправления. А один умнейший преподаватель, автодвигателя, сам на все руки мастер(на этой почве мы с ним и подружились), голосовал за Тягнибока. Я говорю:"Это же фашист!!!"
- Да, но у него есть национальная идея.
- Как у Гитлера?
- Да! Гитлер, между прочим, в первую очередь поднял экономику Германии.
- Зато потом: коричневые рубашки, война, концлагеря...
- Ну ты загнул! Мы до этого не допустим.
Видишь, логика железная. Я с тобой согласен на все сто: левые силы, как и правые, что голубые, что оранжевые или полосатые, довольны своим местом под солнцем ВР, снимают какие-то дивимденты за лобирование чего-то или кого-то и им глубоко по-фиг классовая борьба и интересы народа.
Главное, чего я не могу понять: почему вообще голосуют за старых политиков. Они с гордостью говорят, что по три срока сидят в ВР. Они за три срока ничего не сделали, с них никто за это не спросил. И опять голосуем за них. Страна не пуганых идиотов!!! По определению Задорного.
Один раз по ТВ показали интервью с одним из лидеров Союза левых сил Василием Волга. Мне он понравился. Но наверное надо выступать не только по ТВ. Может Ликбез, может листовки, короче - 1905 год. Но скорей всего - пока не заставя нас жрать кору с деревьев, мы не пошевелимся.